Этот пост переносит меня на десять лет назад. В мои первые эмигрантские дни в Германии. Кто-то въезжает в благословенный капиталистический мир через сверкающие ворота аэропорта, желтый мерседес такси и пятизвездочные отели.
Я же влез сюда через жопу, в статусе отбросов общества побывал в клоаке мира. Вы смутно понимаете, что не все так безукоризненно благополучно здесь, как ведают нам глянцевые журналы.
Я никогда не считал себя евреем. Не гордился тысячелетними корнями своего народа, не относил себя к избранным, не интересовался историей Израиля, не ходил каждое воскресенье к тете Любе кушать лыких(1) и эссигфлейш(2).
Все из-за отца - одного из горстки евреев-военнослужащих в советской армии. Из-за службы отца мы оказались в суровом, степном Азербайджане, вырванные из местечкового еврейского мира, зоны оседлости, где до сих пор родители семнадцатилетней Ривочки водят ее в гости на смотрины к троюродному брату Сёмочке.
В Азербайджане мое еврейство всплывало очень редко. Я собственно смешался в русскоязычной массе своих сверстников в военном городке.
В Азербайджане существовали два врага: русские и азербайджанцы. И я с остальными русскоговорящими был по одну сторону баррикад.
Еврейство всплывало иногда, когда отец украдкой рассказывал мне о своем племяннике Валерике, который в семидесятые уехал в США и одним своим присутствием там угнетал негров.
Говорить об этом было нельзя, особенно в армии. И даже я со своим языком-помелом, молчал и хранил свое проклятие.
Еврейство стало все чаще всплывать после возвращения на Украину, когда советский Союз уже трещал по швам, а из Азербайджана на Родину стали вывозить цинковые гробы с \"охранниками дружбы народов\".
На Украине сразу стало все на свои места: с фамилией Бланк в своем девятом классе я выглядел словно неудачно полинявший заяц на снегу. Одноклассникам не нужно было даже заглядывать в классный журнал со списком учащихся на последней странице, чтобы увидеть мое клеймо.
При этом причину ненависти к евреям мне так толком никто объяснить и не пытался. Кулаками вообще трудно что-либо объяснять. По этому поводу родственников становилось все меньше, а вместо них стали приходить какие-то неведомой красоты и качества фотографии из дальних миров. Яркие краски фотобумаги стали маленьким окошечком в какой-то неведомой красоты и благополучия мир Запада.
Читать далее: Как я эмигрировал в Германию. Часть 1
